Сегодня Шостаковича воспринимают либо как икону борьбы с советской властью, либо как тайного коллаборациониста и вёрткого человека, сумевшего, в конце концов, стать секретарём Союза композиторов СССР и получить Ленинскую и пять Сталинских премий. Как это обычно бывает, жизнь человека не укладывается в канву библиографического описания с какой бы то ни было идеологической стороны. И сочинение симфонии «Бабий Яр» даёт нам ещё один сдвиг в понимании личности композитора.
Это 1962 год, стабильный период в жизни Шостаковича, он работает секретарем Союза Композиторов. Начало «Оттепели», появление феномена поэтов-шестидесятников, важнейшей фигурой которого был Евгений Евтушенко. На его стихи Шостакович и пишет свою симфонию «Бабий яр» под тревожным номером 13, сочинение №113. Масштабное полотно в час длиной для солирующего баса, хора басов и оркестра с пятиструнными контрабасами. Придание тексту такой мощной музыкальной фактуры кажется попыткой дать голос всем тем, кто оказался в молчаливом забвении. Произведение составлено из нескольких стихотворений, изначально не связанных друг с другом. Но Шостакович укладывает их в цельную музыкальную канву, будто пытаясь создать зашифрованное музыкальное послание. Творческий метод, который исходит из борьбы, компромисса и создания одинокого музыкального подполья, доступного избранным – этим и поражает Шостакович, до последнего не сдающийся.
Оттепель, но не весна – симфонию пытались отменять, дирижёры и вокалисты отказывались её исполнять, но самая безумная и героическая история произошла перед минской премьерой 1963 года. Виталий Катаев, получивший пост главного дирижёра государственного оркестра Белоруссии всего несколькими месяцами ранее, решает включить произведение в абонемент следующего сезона. Билеты на симфонию продавались только в абонементе. На случай, если руководство решит снять исполнение, пришлось бы возвращать деньги за все 8 концертов. Тем не менее исполнение оттягивали, в прессе начали появляться нападки на Евтушенко, в определённый момент партитуры и вовсе «закрыли», перестали выдавать из библиотеки. В Москве потребовали изменить текст первой части, в Минске об этом ещё не знали, что дало возможность исполнить первоначальный вариант. Катаев с трудом достал оркестровые партии, а саму партитуру получил за день до исполнения из рук самого Дмитрия Дмитриевича. Но самый удивительный подвиг совершили музыканты. За несколько дней до исполнения оркестровые партии потребовали вернуть под неправдоподобным предлогом - сказали, что пьесу будут исполнять в другом городе. Неповиновение невозможно, но и отменять исполнение - нельзя. Тогда музыканты за одну ночь переписали свои партии – час музыки, это колоссальный труд. И он был награждён ошеломляющими овациями. В этом, пожалуй, и есть истинная народная общность, которую так яростно пытается навязать патриотическая пропаганда наших дней. Пример священной коммеморативной практики, созданной вопреки обстоятельством.